Андрей Демократ

1876 г. ЗЛОЙ ГОРОД.- КОЗЕЛЬСКУ 866 лет Натешившись вдоволь и Русь полонив, И всех истребив, кто не сдался, И все, где прошел он, в конец разорив, Батый уж домой возвращался. Вдруг город один ему путь заслонил, Ничтожный, пустой городишко; Батыя сначала он лишь рассмешил, Как дерзкий, безумный мальчишка, Батый рассмеялся и выслал послов, Сказать этой горсти безумных, Чтоб лучше послушались милости слов, Чем мыслей своих безрассудных. Пусть тотчас покорно склонятся во прах, И он им их дерзость прощает, И чтоб не вселить в них отчаянья страх, Им жизнь сохранить обещает. К воротам Козельска прибыли послы; Но в город послов не пустили, И, выслушав ханский наказ у ворот Послов подождать попросили. Раздался торжественный звон вечевой, И слышен быль звон тот далече, И все горожане, готовые в бой, Оставив на случай отряд боевой, Сошлись на народное вече. Безмолвно стояла толпа и ждала Старейших глагола на вече; Привыкла выслушивать молча она, Доверием к старости мудрой полна, Их мудрые опытом речи. И вот из толпы выступает старик И поступью медленной, важной, На паперть выходит; суров его лик, Решимостью блещет отважной. Вы знаете все: этих тигров орда Всю бедную Русь разорила, И стольный Владимир, и все города Кровавой волною залила. Неужели ж мы не обычным путем Решимся отстаивать волю, И трусить, как малые дети, начнем, И смерти в бою, как рабы предпочтем Татарскую злую неволю? Погибнем мы все! но не скажут про нас, Что струсили мы пред врагами, Что храбрости луч в нашем сердце угас Пред хана Батыя ордами. Докажем, что взять нас в неволю нельзя, Пока у нас жизнь не отнимут! Припомним завет Святослава, друзья, Что мертвые сраму не имут!» — «Клянитеся, братья! что каждый из вас На смерть будет биться с врагами! Клянитеся дружно в торжественный час, Изменников нет между нами! А трусом никто никогда не посмел Назвать нас — и впредь не решиться; Ребенок — и тот уж отважен и смел, Когда он в Козельске родится. Клянитесь!» — «Клянемся!» — раздалось в ответ И дружно все руки подняли, И знаменьем крестным, как братства завет, В знак клятвы себя осеняли. Вернулись послы и ответ козельчан Батыю со страхом сказали, И гневом вскипел избалованный хан, И тотчас велел, чтоб послали На приступ татар особливую рать, Ужасных как дикие звери, И город сполна им в добычу отдать, Чтоб дерзких безумцев в пример наказать За то, что противиться смели. Полдня нападали на город они И лезли на крепкую стену; Когда уставали иль гибли одни, Другие являлись на смену. Устали татары; уж бой затихал И с тьмою совсем прекратился; Сам грозный Батый поспокойнее стал, Должно быть и он утомился. И в ханскую ставку вернувшись, собрать Велел воевод и поведал: — «На завтра сменить утомленную рать, С удвоенной силою приступ начать, Никто чтоб пощады не ведал; На утро опять закипел страшный бой, Но город врагам не сдавался; Неделя текла за неделей, седьмой — Черед подходил, но за крепкой стеной Козельск от татар отбивался. Редела защитников малая рать, И быстро они умалялись, Но жены и дети, стремясь помогать, На смену уставшим являлись. Конец наступил но никто не сробел; Живыми врагу не сдаваясь, Погибли они не от вражеских стрел, А грудью с врагами сражаясь. Орда одолела. Как волны она Врывалася в город без счета, Отвагою злобы и мести полна, Последнего жаждя расчета. Батый победил. Но за то никому Уж мстить не пришлось; не осталось В живых ни души, и для мести ему Лишь кладбище мертвых досталось.