Дмитрий Кофанов

В грозы, в бури, В житейскую стынь, При тяжелых утратах И когда тебе грустно, Казаться улыбчивым и простым - Самое высшее в мире искусство. В полном молчании они ждали, пока я запил еще раз, отставил и вытер пальцы о край скатерти. - В аду он увидел длинные столы, за которыми с обеих сторон сидят люди. Столов множество, людей за ними еще больше. Все столы завалены самыми изысканными яствами, каких и надумать невозможно, стоят открытые кувшины с самыми лучшими на свете винами, ароматы и запахи щекочут ноздри, слышно, как громко урчат пустые желудки, умоляя дать хотя бы крошку со стола... Но несчастные жутко страдают, пожирая глазами роскошные яства, голод сожрал уже их плоть и жадно гложет кости. Грешники стонут, пожирают взглядами кушанья, одеревеневшие языки царапают пересохшие глотки, но... вечные муки грешников, что жили не по заповедям! Патрик спросил первым: - Простите, сэр Ричард, но... почему? - У них не сгибаются руки в локтях, - объяснил я. - Понятно, что с прямыми руками... гм... Он кивнул понимающе, а леди Дженифер спросила задиристо: - А в раю? Я вздохнул. - Все то же самое. Те же столы, те же яства, лучшее в мире вино, от которого только наслаждение вкусом и никакого похмелья. - Только у праведников сгибаются руки, - сказал Патрик понимающе. Я возразил раньше, чем они продолжили есть: - Нет, руки у них не сгибаются точно так же. - Тогда они насыщаются одним видом? - спросил Патрик, загораясь, как всякий менестрель, что наткнулся на интересный материал для баллады. - Нет, они не способны насыщаться одним видом. - Значит, - сказал он озадаченно, - нет никакой разницы между адом и раем? Они все смотрели на меня неотрывно, будто ожидая, что я вытащу из несуществующего шлема зайца или дракончика, но я лишь скромно вздохнул и ответил очень мирно: - Есть. В раю люди кормят друг друга. Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет четкого представления о препятствиях. Его цель расплывчата, его намерение неустойчиво. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что еще не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться — сначала понемногу, потом все успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он себе рисовал, и его охватывает страх. Учение оказывается всегда не тем, чего от него ожидают. Женщина — слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись!