Екатерина Агеенко

За всех друзей, разбросанных по свету, Кого любил я и кого люблю, Теплом которых долго был согрет я, За них, родимых,Бога я молю. Пошли им сил, Удачи и здоровья И не покинь их в самый трудный час. Благослови, и одари любовью, Чтобы улыбка не сходила с глаз. Чтоб дом был чашей полной и красивой, Чтоб тучи обходили стороной, Чтоб Родина всегда была любимой, А дружба оставалась дорогой. И пусть друзья разбросаны по свету, Моя молитва каждого найдёт, И в дом войдя, как первый луч рассвета, С собой благословенье принесет! Я очень не люблю терять Друзей, С которыми тепло в любую стужу. В изгибах улиц, в шири площадей Так нелегко найти того, кто нужен. Ведь можно век ходить из дома в дом, Не видя душ, не замечая лица, Считать ушедший день туманным сном И на прохожих почему - то злиться. Мне слишком дорог наш заветный круг – Беседы, песни, исповеди в полночь. Я точно знаю: здесь мне каждый – друг, Мне есть, кого в беде позвать на помощь. Нас разное ждет где - то впереди, Не будет жизнь всегда казаться медом. Но если вы попросите: «Приди!» - Я буду рядом, вопреки невзгодам Разбрелись по шарику друзья, разлетелись – те... и те... и я... Где мы? что за дали нас манят? «…leave your message… вам перезвонят...» И куда нас, к черту, занесло? Пишем после месяца – число, и по Фаренгейтовсой шкале все равно бываем «на нуле». Ах, кого-то нет, чего-то жаль! Где моя любимая скрижаль? Ныли, толковали не о том – вот он и сварился, суп с котом! Вместо жеребца донских кровей – грязный круглосуточный сабвей, где любому ясно дураку: трейн не остановишь на скаку. А зимою – тот же серый снег, карусельный бесконечный бег, среди тех же елок и осин мерзко пахнет мокрый мокасин... Но в ночи божественно светла Крайслера изящная игла... но уже чужбина не страшит, если вместо «блин!» сорвется “shit!” ...мы с тобой на кухне посидим, мы с тобою выпьем-поедим, а потом махнем в аэропорт, чтоб слетать до милых сердцу морд...