Menma Tyan

Расстояние, что разделяет нас — ничто. * * * * — Смотри, пять сантиметров в секунду! — А? Ты о чем? — Пять сантиметров в секунду… Говорят, с такой скоростью падают лепестки сакуры. * * * * Очень старый сон… Во сне нам все еще по тринадцать лет. Вокруг огромная равнина, вся покрытая снегом. Далекие огни домов расплываються и тонут во тьме. Мы идем по ковру свежевыпавшего снега, не оставляя следов… И идем мы думая:«Однажды мы снова будем любоваться сакурой. Вместе.» Ни он, ни я не сомневаемся, что все будет… Будет именно так. * * * * Расстояния, версты, дали… * * * * С какой скоростью я должен жить, чтобы вновь встретиться с тобой? * * * * У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось. * * * * Когда живешь обычной жизнью — тоска пропитывает всё: желтеющие страницы книг, зубную щетку в ванной, сообщения в мобильном телефоне. «После всего, что было, я всё равно люблю тебя» — написала мне девушка, с которой встречался 3 года. И дальше: «Мы с тобой тысячи раз обменивались письмами, но наши сердца сблизились едва ли на сантиметр.» Все эти годы я бежал вперед, хотел обрести что то очень для меня важное, что-то недостижимое и, кажется, в конце концов я остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась у меня эта тревожная мысль, и боялся признаться что это правда. Я продолжал работать, и я понял что с каждым днем мое сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимей. Однажды утром я осознал с ужасом то, что до сих пор не мог принять, мне стало понятно сколь много я утратил, и я понял, что стою на краю пропасти. * * * * Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти… * * * * Пожалуйста… пожалуйста, прошу тебя, не будь со мной таким… добрым. * * * * Отчаянно и безрассудно взметнув руку к небу, мы отправили в полет огромную глыбу металла, чтобы пристальнее вглядеться в безумно далекие космические пространства. * * * * Был бы у меня хвост, как у собаки, он, наверное, с шумом быстро завилял бы от радости. «Хорошо, я не собака», подумала с облегчением, и удивилась, какой дурой нужно быть, чтобы такое подумать. * * * * И все же я буду его любить… Завтра и полезавтра… И засыпать в слезах, думая о нём… * * * * В то мгновение я ясно ощутил, что значит вечность… что значит сердце… что значит душа. Я словно бы понял всё то, что случилось со мной за тринадцать лет. Но мгновение прошло, и мне стало невыносимо грустно. Я отчётливо понял только то, что отныне мы с ней уже не сможем быть всегда вместе. Нас по-прежнему ждала необозримая жизнь. Перед нами раскинулась неизбежная равнина времени без конца и края… * * * * Наверное это будет по-настоящему одинокое странствие, происходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем