Миша Ткаченко

Власть дается только тому, кто посмеет наклониться и взять ее. Есть минуты, когда люди любят преступление, — задумчиво проговорил Алеша. — Да, да! Вы мою мысль сказали, любят, все любят и всегда любят, а не то что «минуты». Знаете, в этом все как будто когда-то условились лгать и все с тех пор лгут. Все говорят, что ненавидят дурное, а про себя все его любят. Брат, - твердо и тоже сухо отвечала Дуня, — во всем этом есть ошибка с твоей стороны. Я за ночь обдумала и отыскала ошибку. Всё в том, что ты, кажется, предполагаешь, будто я кому-то и для кого-то приношу себя в жертву. Совсем это не так. Я просто для себя выхожу, потому что мне самой тяжело; а затем, конечно, буду рада, если удастся быть полезною родным, но в моей решимости это не самое главное побуждение... "Лжет! — думал он про себя, кусая ногти со злости. - Гордячка! Сознаться не хочет, что хочется благодетельствовать! О, низкие характеры! Они и любят, точно ненавидят... О, как я... ненавижу их всех!" – Ты просто ограниченный человек. Ничего, тебя разовьют. Найдут у тебя какие-нибудь способности, будешь сочинять музыку, вырезать что-нибудь такое… – Сочинять музыку – не проблема. Вот где найти слушателей… – Ну, я тебя послушаю с удовольствием… Перец вот… – Это тебе только кажется. Не будешь ты меня слушать. И стихи ты сочинять не будешь. Повыпиливаешь по дереву, а потом к бабам пойдешь. Или напьешься. Я же тебя знаю. И всех я здесь знаю. Будете слоняться от хрустальной распивочной до алмазной закусочной. Особенно если будет свободное расписание. Я даже подумать боюсь, что же это будет, если дать вам здесь свободное расписание. Все мы существуем здесь, на земле, чтобы помочь другим; для чего на земле другие — я не знаю. Поступай так, чтобы максима твоей воли в любое время могла стать принципом всеобщего законодательства На одной из трех телевизорных стен какая-то женщина одновременно пила апельсиновый сок и улыбалась ослепительной улыбкой. "Как это она ухитряется?" - думал Монтэг, испытывая странную ненависть к улыбающейся даме. Доверишь листу — не донесешь Христу. Я хотел сказать... я хотел сказать... Я за этим приехал... - что... быть моею женой! Самое главное – чтобы он безропотно ждал смерти, как простого разложения тех элементов, из которых слагается каждое живое существо. Но если для самих элементов нет ничего страшного в их постоянном переходе друг в друга, то где основания бояться кому-либо их общего изменения и разложения? Ведь последнее согласно с природой, а то, что согласно с природой, не может быть дурным. Есть мудрость в том, что многое в мире дурно пахнет, - но само отвращение создает крылья и силы, угадывающие источники! Даже в лучшем есть и нечто отвратительное; и даже лучший человек есть нечто, что должно преодолеть! О братья мои, много мудрости в том, что много грязи есть в мире! Я социалист, Карамазов, я неисправимый социалист, - вдруг оборвал он ни с того ни с сего. Социалист? — засмеялся Алеша, — да когда это вы успели? Ведь вам еще только тринадцать лет, кажется? Колю скрючило. Вы все шутите, а ни жизнью, ни искусством шутить нельзя. То и другое строго: оттого немного на свете и людей, и художников. А все просто: не может победить дело, сторонники которого больше всего пекутся о собственном благе. Вот почему торжество революции неизбежно. Только ты до него не доживешь, напомнил себе Грин, чтобы загнать вглубь лазурь, после вчерашнего так и норовившую вылезти на поверхность. Ты - спичка. Ты и так горишь дольше обычного. А радость жизни ты исключил из своего существования сам. -"Скажи, почему нас не любят?" - "Э, Ассоль , разве они умеют любить? Надо уметь любить , а этого они не могут" You want me dead but I'm alive 'Cause I will never lose What you can never find