Виталий Зинченко

Есть ли лекарство, позволяющее утолить эту «национальную боль», которая может быть и весьма острой? Разумеется, есть. Если сегодняшние успехи стаи весьма скромны, то в ход идет так называемая «история». Рисуя величавые картины давнего и недавнего, она, вопреки любой очевидности, помогает особи вновь ощутить себя частью сильного и агрессивного сообщества, испытывающего лишь временные трудности. В этом и заключена волшебная сила и притягательность истории, а также ее основная функция. Что бы ни происходило в т.н. истории, какие бы новые факты не открывались, какие новые факты не опровергали бы друг друга или не рушили бы основы или фундаменты – ничего в реальности сегодняшней вообще не меняется. И нет никакой разницы, какой на самом деле была история потому, что история существует только в одном виде – она существует в виде зафиксированного результата в настоящем. И вот именно этот результат и имеет смысл рассматривать. Есть в истории какие-то вещи, за которые мы можем быть спокойны, что они дошли до нас в относительной целостности и что, скорее всего, так оно и было. Но это касается способов заготовки дров, ткачества, истории предметов, истории ремёсел, это касается каких-то практик, где не концентрировались какие-то интересы.