Екатерина Петрушичева

он приходил ко мне, плакал, клал голову мне на грудь, а я думала – ну ладно, ну выкарабкаемся как-нибудь. ну допустим, нет у него ни совести, ни смелости, ни угла, но я же сама его выбрала, сама же его позвала. у него глаза, как у ангела, а он и не знает, любимый. ну как с него что-то требовать, когда он так смотрит? как? носилась, как с писаной торбой, жалела, сдувала пыль… и в общем-то, долгое время мы славно так «жили-были». а в какой-то момент я умаялась весь мир на себе тащить, а главное – мне-то некуда было голову приклонить. и в голове моей неприкаянной такие пошли дела, что я того ангела выпроводила, и денег в дорогу дала, и даже чуть-чуть поплакала по дивным его глазам, а он говорит: «да ладно тебе, я давно хотел уже сам… и вообще, не думай, что ты там какая-то особенная. думаешь, мало баб, которые будут на меня молиться? да ты ещё сто раз пожалеешь! и вообще, запомни, это я тебя бросаю. а то возомнила тут, понимаешь…» взмахнул грациозно крыльями, и встретимся теперь едва ли. а как же его звали-то? господи, как же его звали?..