Александр Тавризян

Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детёныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена видением Господа, как воды наполняют Море. Книга пророка Исайи I recollect that, when a stripling, my first exploit in squirrel-shooting was in a grove of tall walnut-trees that shades one side of the valley. I had wandered into it at noon-time, when all nature is peculiarly quiet, and was startled by the roar of my own gun, as it broke the Sabbath stillness around, and was prolonged and reverberated by the angry echoes. If ever I should wish for a retreat, whither I might steal from the world and its distractions, and dream quietly away the remnant of a troubled life, I know of none more promising than this little valley. From the listless repose of the lace, and the peculiar character of its inhabitants, who are descendants from the original Dutch setllers, this sequestered glen has long been known by the name of SLEEPY HOLLOW... В. Ирвинг - "Легенда о Сонной Лощине" A GREAT and glorious thing it is To learn, for seven years or so, The Lord knows what of that and this, Ere reckoned fit to face the foe - The flying bullet down the Pass, That whistles clear: 'All flesh is grass.' Р. Киплинг - "War stories and poems" Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary, Over many a quaint and curious volume of forgotten lore, While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping, As of some one gently rapping, rapping at my chamber door. `'Tis some visitor,' I muttered, `tapping at my chamber door - Only this, and nothing more.' Э. По - "Ворон" Слезы катились по ее мордочке, пока мы стояли, тесно обнявшись. О господи, какое мне было дело до этой ужасной телесной оболочки! В тот миг душа моя сливалась с ее душой. Я закрыл глаза, чтобы не видеть ее карикатурного лица, которое от волнения стало еще уродливее. Я чувствовал, как ее нежное тело дрожа прижалось ко мне. Почти не насилуя себя, я прижался к ее щеке. Но в то мгновение, когда мы уже готовы были поцеловаться, как двое влюбленных, Зира вдруг инстинктивно отпрянула и оттолкнула меня изо всех сил. Ошеломленный, я стоял, не зная, что делать дальше, а она, эта безобразная самка-шимпанзе, спрятала свою морщинистую морду в длинные волосатые лапы и с отчаяньем, задыхаясь от слез, объявила мне: - Дорогой мой, родной, это невозможно! Прости меня, я не могу. Право же, ты слишком уродлив! Пьер Буль, "Планета Обезьян"