Игорь Вьюнник

Основная информация
Пол: Мужской
Контакты
Город: Богодухов
VK: id56094759

Жизненная позиция
Мировоззрение: In God we trust
Главное в жизни: совершенствование мира
Отн. к курению: негативное
Отн. к алкоголю: негативное
Вдохновляют: id 124.....Каждую ночь мысли о тебе, словно звездопад, гроздьями падают и сгорают во тьме, оставляя только обжигающий след грусти

Личные интересы
Деятельность: Глаза поили душу красотой... о, мирозданья кубок золотой! И я пьянел от сполоха огней, от звона чаш и радости друзей. Чтоб охмелеть, не надо мне вина – я напоен сверканьем допьяна. Любовь моя, я лишь тобою пьян, весь мир расплылся, спрятался в туман, Я сам исчез, и только ты одна моим глазам, глядящим внутрь, видна. Так, полный солнцем кубок пригубя, себя забыв, я нахожу тебя. Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты земного мира, – исчезаешь ты. И я взмолился: подари меня единым взглядом здесь, при свете дня, Пока я жив, пока не залила сознанье мне сияющая мгла. О, появись или сквозь зыбкий мрак из глубины подай мне тайный знак! Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ моим мольбам раздастся только: "нет!" Скажи, как говорила ты другим: "мой лик земным глазам неразличим". Ведь некогда раскрыла ты уста, лишь для меня замкнулась немота. О, если б так синай затосковал, в горах бы гулкий прогремел обвал, И если б было столько слезных рек, то, верно б, ноев затонул ковчег! В моей груди огонь с горы хорив внезапно вспыхнул, сердце озарив. И если б не неистовство огня, то слезы затопили бы меня, А если бы не слез моих поток, огонь священный грудь бы мне прожег. Не испытал иаков ничего в сравненье с болью сердца моего, И все страданья иова – ручей, текущий в море горести моей. Когда бы стон мой услыхал аллах, наверно б, лик свой он склонил в слезах. О, каравана добрый проводник, услышь вдали затерянного крик! Вокруг пустыня. жаждою томим, я словно разлучен с собой самим. Мой рот молчит, душа моя нема, но боль горит и говорит сама. И только духу внятен тот язык – тот бессловесный и беззвучный крик. Земная даль – пустующий чертог, куда он вольно изливаться мог. И мироздание вместить смогло все, что во мне сверкало, билось, жгло – И, истиной наполнившись моей, вдруг загорелось сонмами огней. И тайное мое открылось вдруг, собравшись в солнца раскаленный круг. Как будто кто–то развернул в тиши священный свиток – тайнопись души. Его никто не смог бы прочитать, когда б любовь не сорвала печать. Был запечатан плотью тайный свет, но тает плоть – и тайн у духа нет. Все мирозданье – говорящий дух, и книга жизни льется миру в слух. А я... я скрыт в тебе, любовь моя. волною света захлебнулся я. И если б смерть сейчас пришла за мной, то не нашла б приметы ни одной. Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я", – мой бич? награда страшная моя! Из блеска, из надмирного огня на землю вновь не высылай меня. Мне это тело сделалось чужим, я сам желаю разлучиться с ним. Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь, – текущий огнь, горящая любовь! О, как сказать мне, что такое ты, когда сравненья грубы и пусты! Рокочут речи, как накат валов, а мне все время не хватает слов. О, этот вечно пересохший рот, которому глотка недостает! Я жажду жажды, хочет страсти страсть, и лишь у смерти есть над смертью власть. Приди же, смерть! сотри черты лица! я – дух, одетый в саван мертвеца. Я весь исчез, мой затерялся след. того, что глаз способен видеть, – нет. Но сердце мне прожгла внезапно весть из недр: "несуществующее есть!" Ты жжешься, суть извечная моя, – вне смерти, в сердцевине бытия, Была всегда и вечно будешь впредь. лишь оболочка может умереть. Любовь жива без губ, без рук, без тел, и дышит дух, хотя бы прах истлел. Нет, я не жалуюсь на боль мою, я только боли этой не таю. И от кого таиться и зачем? перед врагом я буду вечно нем. Он не увидит ран моих и слез, а если б видел, новые принес. О, я могу быть твердым, как стена, но здесь, с любимой, твердость не нужна. В страданье был я терпеливей всех, но лишь в одном терпенье – тяжкий грех: Да не потерпит дух мой ни на миг разлуку с тем, чем жив он и велик! Да ни на миг не разлучится с той, что жжет его и лечит красотой. О, если свой прокладывая путь, входя в меня, ты разрываешь грудь, – Я грудь раскрыл – войди в нее, изволь, – моим блаженством станет эта боль.
Интересы: Отняв весь мир, себя мне даришь ты, и я не знаю большей доброты. Тебе покорный, я принять готов с великой честью всех твоих рабов: Пускай меня порочит клеветник, пускай хула отточит свой язык, Пусть злобной желчи мне подносят яд – они мое тщеславье поразят, Мою гордыню тайную гоня, в борьбу со мною вступят за меня. Я боли рад, я рад такой борьбе, ведь ты нужней мне, чем я сам себе. Тебе ж вовек не повредит хула, – ты то, что есть, ты та же, что была. Я вглядываюсь в ясные черты – и втянут в пламя вечной красоты. И лучше мне сгореть в ее огне, чем жизнь продлить от жизни в стороне. Любовь без жертвы, без тоски, без ран? когда же был покой влюбленным дан? Покой? о нет! блаженства вечный сад, сияя, жжет, как раскаленный ад. Что ад, что рай? о, мучай, презирай, низвергни в тьму, – где ты, там будет рай. Чем соблазнюсь? прельщусь ли миром всем? – пустыней станет без тебя эдем. Мой бог – любовь. любовь к тебе – мой путь. как может с сердцем разлучиться грудь? Куда сверну? могу ли в ересь впасть, когда меня ведет живая страсть? Когда могла бы вспыхнуть хоть на миг любовь к другой, я был бы еретик. Любовь к другой? а не к тебе одной? да разве б мог я оставаться мной, Нарушив клятву неземных основ, ту, что давал, еще не зная слов, В преддверье мира, где покровов нет, где к духу дух течет и к свету свет? И вновь клянусь торжественностью уз, твоим любимым ликом я клянусь, Заставившим померкнуть лунный лик; клянусь всем тем, чем этот свет велик, – Всем совершенством, стройностью твоей, в которой узел сцепленных лучей, Собрав весь блеск вселенский, вспыхнул вдруг и победил непобедимость мук: "Мне ты нужна! и я живу, любя тебя одну, во всем – одну тебя! Кумирам чужд, от суеты далек, с души своей одежды я совлек И в первозданной ясности встаю, тебе открывши наготу мою. Чей взгляд смутит меня и устыдит? перед тобой излишен всякий стыд. Ты смотришь вглубь, ты видишь сквозь покров любых обрядов, и имен, и слов. И даже если вся моя родня начнет позорить и бранить меня, Что мне с того? мне родственны лишь те, кто благородство видит в наготе. Мой брат по вере, истинный мой брат умен безумьем, бедностью богат. Любовью полн, людей не судит он, в его груди живет иной закон, Не выведенный пальцами писца, а жаром страсти вписанный в сердца. Святой закон, перед лицом твоим да буду я вовек непогрешим. И пусть меня отторгнет целый свет! – его сужденье – суета сует. Тебе открыт, тебя лишь слышу я, и только ты – строжайший мой судья". И вот в молчанье стали вдруг слышны слова из сокровенной глубины. И сердце мне пронзили боль и дрожь, когда, как гром, раздался голос: "ложь! Ты лжешь. Твоя открытость неполна. в тебе живу еще не я одна. Ты отдал мне себя? но не всего, и себялюбье в сердце не мертво. Вся тяжесть ран и бездна мук твоих – такая малость, хоть и много их. Ты сотни жертв принес передо мной, ну, а с меня довольно и одной. О, если бы с моей твоя судьба слились – кясра и точка в букве "ба"! О, если б, спутав все свои пути, ты б затерялся, чтоб меня найти, Навек и вмиг простясь со всей тщетой, вся сложность стала б ясной простотой, И ты б не бился шумно о порог, а прямо в дом войти бы тихо смог. Но ты не входишь, ты стоишь вовне, не поселился, не живешь во мне. И мне в себя войти ты не даешь, и потому все эти клятвы – ложь. Как страстен ты, как ты велеречив, но ты – все ты. ты есть еще, ты жив. Коль ты правдив, коль хочешь, чтоб внутри я ожила взамен тебя, – умри!" И я, склонясь, тогда ответил ей: "нет, я не лжец, молю тебя – убей!" Убей меня и верь моей мольбе: я жажду смерти, чтоб ожить в тебе. Я знаю, как целительна тоска, блаженна рана и как смерть сладка, Та смерть, что, грань меж нами разруби, разрушит "я", чтоб влить меня в тебя. (Разрушит грань – отдельность двух сердец, смерть – это выход в жизнь, а не конец, Бояться смерти? нет, мне жизнь страшна, когда разлуку нашу длит она, Когда не хочет слить двоих в одно, в один сосуд – единое вино.)
Любимые фильмы: Она мелькнула ланью среди трав, маджнуну нежной лейлою представ; Пленила кайса и свела с ума совсем не лубна, а она сама. Любой влюбленный слышал тайный зов и рвался к ней, закутанной в покров. Но лишь покров, лишь образ видел он и думал сам, что в образ был влюблен. Она приходит, спрятавшись в предмет, одевшись в звуки, линии и цвет, Пленяя очи, грезится сердцам, и еву зрит разбуженный адам. И, всей душой, всем телом к ней влеком, познав ее, становится отцом. С начала мира это было так, до той поры, пока лукавый враг Не разлучил смутившихся людей с душой, с любимой, с сущностью своей. И ненависть с далеких этих пор ведет с любовью бесконечный спор. И в каждый век отыскивает вновь живую вечность вечная любовь. В бусейне, лейле, в аззе он возник, – в десятках лиц ее единый лик. И все ее любившие суть я, в жар всех сердец влилась душа моя. Кусаййир, кайс, джамиль или маджнун один напев из всех звучащих струн. Хотя давно окончились их дни, я в вечности был прежде, чем они. И каждый облик, стан, лица овал за множеством единое скрывал. И, красоту единую любя, ее вбирал я страстно внутрь себя. И там, внутри, как в зеркале немом, я узнавал ее в себе самом. В той глубине, где разделений нет, весь сонм огней слился в единый свет. И вот, лицо поднявши к небесам, увидел я, что и они – я сам. И дух постиг, освободясь от мук, что никого нет "рядом" и "вокруг", Нет никого "вдали" и в "вышине", – все дали – я, и все живет во мне. "Она есть я", но если мысль моя решит, паря: она есть только я, Я в тот же миг низвергнусь с облаков и разобьюсь на тысячи кусков. Душа не плоть, хоть дышит во плоти и может плоть в высоты увести. В любую плоть переселяться мог, но не был плотью всеобъявший бог. Так, к нашему пророку гавриил, принявши облик дихья, приходил. По плоти муж, такой, как я и ты, но духом житель райской высоты. И ангела всезнающий пророк в сем человеке ясно видеть мог. Но значит ли, что вождь духовных сил, незримый ангел человеком был? Я человек лишь, и никто иной, но горний дух соединен со мной. О, если б вы имели благодать в моей простой плоти его узнать, Не ждя наград и не страшась огня, идти за мной и полюбить меня! Я – ваше знанье, ваш надежный щит, я отдан вам и каждому открыт. Во тьме мирской я свет бессонный ваш. зачем прельщает вас пустой мираж, Когда ключом обильным вечно бьет живой источник всех моих щедрот?! Мой юный друг, шаги твои легки! на берегу остались старики, А море духа ждет, чтобы сумел хоть кто–нибудь переступить предел. Не застывай в почтении ко мне – иди за мною прямо по волне, За мной одним, за тем, кто вал морской берет в узду спокойною рукой И, трезвый, укрощает океан, которым мир воспламененный пьян. Я не вожатый твой, я путь и дверь. войди в мой дух и внешнему не верь! Тебя обманет чей–то перст и знак, и внешний блеск введет в душевный мрак. Где я, там свет. я жив в любви самой. любой влюбленный – друг вернейший мой, Мой храбрый воин и моя рука, и у любви бесчисленны войска. Но у любви нет цели. не убей свою любовь, прицел наметив ей. Она сама – вся цель своя и суть, к себе самой вовнутрь ведущий путь. А если нет, то в тот желанный миг, когда ты цели наконец достиг, Любовь уйдет внезапно, как порыв, слияние в разлуку превратив. Будь счастлив тем, что ты живешь, любя. любовь высоко вознесла тебя. Ты стал главою всех существ живых лишь потому, что сердце любит их. Для любящих – племен и званий нет. влюбленный ближе к небу, чем аскет И чем мудрец, что, знаньем нагружен, хранит ревниво груз былых времен. Сними с него его бесценный хлам, и он немного будет весить сам. Ты не ему наследуешь. ты сын того, кто знанье черпал из глубин И в тайники ума не прятал кладь, а всех сзывал, чтобы ее раздать. О, страстный дух! все очи, все огни в своей груди одной соедини! И, шествуя по млечному пути, полой одежд горящих мрак смети! Весь мир в тебе, и ты, как мир, един. со всеми будь, но избегай общин.
Любимые телешоу: Их основал когда–то дух, но вот толпа рабов, отгородясь, бредет За буквой следом, накрепко забыв про зов свободы и любви порыв. Им не свобода – цепи им нужны. они свободой порабощены. И, на колени пав, стремятся в плен к тому, кто всех зовет восстать с колен. Знакомы им лишь внешние пути, а дух велит вовнутрь себя войти И в глубине увидеть наконец в едином сердце тысячи сердец. Вот твой предел, твоих стремлений край, твоей души сияющий синай. Но здесь замри. останови полет, иначе пламя грудь твою прожжет. И, равновесье обретя, вернись к вещам и дням, вдохнув в них ширь и высь. О, твердь души! нерасторжимость уз! здесь в смертном теле с вечностью союз И просветленность трезвого ума, перед которым расступилась тьма! Я только сын адама, я не бог, но я достичь своей вершины смог И сквозь земные вещи заглянуть в нетленный блеск, божественную суть. Она одна на всех, и, верен ей, я поселился в центре всех вещей. Мой дух – всеобщий дух, и красота моей души в любую вещь влита. О, не зовите мудрецом меня, пустейший звук бессмысленно бубня. Возьмите ваши звания назад, – они одну лишь ненависть плодят. Я то, что есть. я всем глазам открыт, но только сердце свет мой разглядит. Ум груб, неповоротливы слова для тонкой сути, блещущей едва. Мне нет названий, очертаний нет. я вне всего, я – дух, а не предмет. И лишь иносказания одни введут глаза в незримость, в вечность – дни, Нигде и всюду мой незримый храм, я отдаю приказы всем вещам. И слов моих благоуханный строй - дохнет на землю вечной красотой. И, подчинись чреде ночей и утр, законам дней, сзываю всех вовнутрь, Чтоб ощутить незыблемость основ под зыбью дней и под тщетою слов. Я в сердцевине мира утвержден. я сам своя опора и закон. И, перед всеми преклонясь в мольбе, пою хвалы и гимны сам себе.
Любимые книги: !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! В э. в
О себе: http://16oiuoqiweposma.ru
Любимые цитаты:

Мы живем в мире, где улыбка уже не значит хорошее отношение к тебе. Где поцелуи совсем не значат чувства. Где признания не значат любовь. Где каждый одинок и никто не старается это изменить. Где слова теряют всякий смысл, потому что несут ложь.

Фотографии пользователя

Друзья пользователя