Чой Денба

Я думал, может волшебство разгадку жизни дать, И обратился к колдунам, умеющим гадать, Заклятьем страшным из гробов виденья вызывать. К седым провидцам я ходил, премудрым вещунам, К кудесникам, что духов рой скликают по ночам, И к черным магам, чьи слова приносят смерть врагам. Но средство лучше ворожбы найти я в жизни смог: Глаз зоркий, верная рука, отточенный клинок, Природный ум да добрый конь, товарищ в дни тревог. Забросил гороскопы я, магический кристалл И души мертвых по ночам тревожить перестал, Порвал с шаманством навсегда и горевать не стал. Люди как кометы, летят к смерти без остановки. Кто-то из них разбивается о астероиды, кто-то сгорает и распадается до конца. Мир снизошел мне в душу, Мир, мне еще неведомый доныне И непонятный. Если б я не знал, Что самое обманчивое в мире - Химеры философских измышлений, Что мудрость их - пустейшая из фраз В учено-схоластическом жаргоне, Я, кажется, охотно бы поверил, Что золотые грезы о филосовском камне Уже сбылись, что я его сыскал В себе самом. Мой мир недолговечен, Но все же хорошо его изведать Хотя однажды. Нужно записать, Что есть такое ощущенье... Ты, говорят, предался Греховным и таинственным наукам, Вступил в союз с сынами преисподней, С нечистой силой демонов и бесов, Блуждающих в долине сени смертной. С людьми, своими братьями по духу, Общаешься ты редко, жизнь проводишь В уединенье, - свято ли оно? Святой отец! Есть люди, что стареют На утре дней, что гибнут, не достигнув До зрелых лет, - и не случайной смертью, Иных порок, иных науки губят, Иных труды, иных томленье скуки, Иных болезнь, безумье, а иных - Душевные страдания и скорби. Страшнее нет последнего недуга: Все имена, все формы принимая, Он требует гораздо больше жертв, Чем значится в зловещих списках Рока. Вглядись в меня! Душевные недуги Я все познал, хотя довольно б было И одного. Так не дивись тому, Что я таков, дивись тому, чем был я, Тому, что я еще живу на свете.