Наталья Булыгина

Она обвиняет меня: говорит, что я виновник катастрофы! Она утверждает, и как будто вполне искренне и правдиво, что, по словам змеи, запретный плод – вовсе не яблоки, а лимоны! Я сказал, что это только лишний раз доказывает мою невиновность, ибо я никогда не ел лимонов. Но змея, говорит она, разъяснила ей, что это имеет чисто иносказательный смысл, ибо под «лимонами» условно подразумевается всё, что мгновенно набивает оскомину, как, например, плоские, избитые остроты. При этих словах я побледнел, так как от нечего делать не раз позволял себе острить, и какая-нибудь из моих острот действительно могла оказаться именно такого сорта, хотя я в простоте душевной считал их вполне острыми и свежими (Марк Твен). Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что заблуждался относительно Евы: лучше жить за пределами Рая с ней, чем без неё – в Раю. Когда-то я считал, что она слишком много говорит, но теперь мне было бы грустно, если бы этот голос умолк и навсегда ушёл из моей жизни (Марк Твен). Вне всякого сомнения Москва - существо женского пола. У неё ослаблено чувство времени, поэтому в отличие от городов-мужчин она равнодушна к прошлому и живёт исключительно настоящим. Вчерашние герои и вчерашние памятники для неё мало что значат - Москва без сожаления расстаётся с ними, у неё короткая память и несентиментальное сердце. Это у мужчины сердцебиение и слёзы умиления на глазах, когда он встречает возлюбленную прежних лет. Женщине, во всяком случае большинству из них, такая встреча неинтересна и даже неприятна, поскольку никак не связана с её нынешними проблемами и сегодняшней жизнью (Борис Акунин).