Road_ Kawai-hime

"Моя совесть настолько чиста и прозрачна что ее почти невидно" , вопрос к акацки: - можно ли на зло ответить насилием? - можно, но лучше не стоит. только представьте себе - что может придумать изнасилованное зло?! , … Занзас ненавидит «Русское Радио». Он хает его такими словами, что слышал их только Скуалло. Только потому, что это он включил эту радиостанцию. В Супербиа отправляется тяжелый граненый стакан, доверху наполненный янтарным виски. По пути, конечно, виски выливается, но стакан метко врезается Скуалло в лоб и громкий вопль раненной акулы пронзает гробовую тишину резиденции. -Вон отсюда, мусор. –утробно рычит Занзас, - Включишь еще раз Максим, затрахаю так, что хромать будешь. Скуалло подчиняется. Он не виноват, что нежный и невероятно мерзкий голос певички на строке : «Только ты не будь пока солнцем, слышишь? Я буду петь тебе песни с крыши..» попался в уши его Боссу. А вообще-то Занзас любит создавать дикие мелодии на органе, нечто в стиле постмодернистского панка. …Скуалло дико воет в душе, аккомпанируя себе ударами по трубам и крану. «Микрофоном» ему служит раструб душа, откуда с шипением вылетают острые струйки холодной воды. Супербиа нереально кайфово, он напрочь забыл о остальных жителях резиденции. Ему пофигу, что от его высоких нот, срывающихся до ультразвука летучих мышей, в соседней комнате сыпется штукатурка и звереет Занзас, которому так повезло обитать рядом с ванной комнатой. Занзас бьет дорогущие вазы эпохи Мин об пол, бросается Маммоном в стену и клянется в следующий раз оторвать заместителю язык. Супербиа просто обожает подвывать солистам Red и Devil Wears Prada. Оно, конечно, ожидаемо, но Луссурия просто тащится от Энрике Иглесиаса. И от Хулио Иглесиаса тоже. На ночном столике возле кровати, заваленной перинами и подушками, в красивой рамочке стоят их фотографии с личными автографами. Луссурия любовно стирает с них пыль самостоятельно и раз в год обязательно меняет рамочки. ..Вместе с бешено визжащими тетками разных возрастов у сцены, на которой пляшет и поет их Кумир, Луссурия чувствует себя особенно счастливым и от порыва счастья метелит всех направо и налево, забывая, какой он..кхм..сильный. Боксер. …Когда в зале остаются лишь Энрике, выпучивший глаза на мамаево побоище, охранники, невозмутимыми гардеробами возвышающиеся по периметру сцены и Луссурия, упоенно подпрыгивавший и подпевающий в полной тишине «Push!Push!», Хулио Иглесиас отчаянно начинает завидовать сыну. …Занзас сходит с ума, когда его придуркам –подчиненным приходит в голову мыться одновременно. Ну то есть Боссу особенно не повезло-с обоих сторон его покоев ванные комнаты, и когда Скуалло и Леви начинают солировать, дико перевирая мелодии, бедный Босс лишается последних остатков разума. Маммон шустро прячется куда-то в подвал, остальная резиденция на удивление быстро пустеет. Истеричное двойное «Уааааааааа-а-а-!!!!» сквозь стенки лишает Занзаса способности беситься с помощью физической силы, поэтому заталкивает в уши по килограмму ваты и с блаженным рыканьем усаживается в любимое кресло у огня. - Босс!! – в комнату влетает бодрое ядро, зовущееся Леви, - Вам понравилась моя партия Альфредо из «Травиаты»?! Занзас не отвечает, а лишь глупо улыбается потолку. Никакие звуки, никакие вопли, даже не слышно собственного дыхания – он влюбляется в тишину. Леви и Скуалло уже на пару орут имя Босса и так и сяк, размахивая руками. Тормошить его никто не решается –самоубийц в Варии нет. Он сидит с закрытыми глазами и следовательно, никаких жестикулирований не видит. И глупо улыбается потолку. Супербиа и А-Тан решаются на отчаянный шаг – вместе они берут такое отчаянное верхнее хриплое «*ля!!!!!», что в резиденции на лету дохнут мухи, спасаются в резиденцию Тсуны тараканы, глохнут все остальные, кроме них и Занзаса. Срываются краны и сыпется побелка с потолков, гаснет огонь в камине, оглушительно звенят